Красавицы и кубки - Евгения Букреева

Короче, я протягивала листок, всем своим видом излучая вежливость и желание быть полезной, но почему-то реакция получилась, мягко скажу, странноватой. Никакого тебе «Спасибо, девушка, вы очень любезны», ни даже небрежного кивка. «Герцогиня» смотрела на поднятый мною листок и молчала. Молчали и остальные. Причем с каждой секундой это молчание становилось все более недобрым. Уже подозревая страшное, я перевела взгляд на листочек. Четкая надпись гласила: «Насть, эти уроды Дибенко опять хотят тариф ниже плинтуса. Шли их в жопу».

Я уже, кажется, писала, что я девушка чрезвычайно сообразительная. Для того чтобы понять, что я снова вляпалась, мне понадобилось секунд тридцать. Потому что выражение лиц окружающих совершенно определенно говорило о том, что «уроды загадочного Дибенко» стоят передо мной, причем весть о том, что их титуловали именно так, этим самым уродам ни фига не понравилась. Что касается «герцогини», то она, вероятно, мысленно желала всяческих несчастий мне и моим родственникам и благодарить меня явно не собиралась.

Первой очухалась массивная женщина: – Ну, знаешь, это уже чересчур! – процедила она сквозь зубы и ломанулась по коридору прочь с крейсерской скоростью, увлекая за собой молодую девушку. И я осталась с «герцогиней». Та смотрела меня так, словно на дороге ей встретился слизняк и она размышляет, раздавить его или не стоит пачкать свою обувь

– Вы, наверное, ждете от меня благодарности? – наконец спросила она.

– Нет, то есть да, – я смешалась и забормотала какую-то ахинею, – Я же не знала… Я просто хотела помочь. Извините, как-то неудобно получилось…

– Я бы использовала другое определение. «Неудобно» не совсем точно отражает суть произошедшего.

– Но откуда же я могла знать, что написано на бумажке, – я попыталась возмутиться. Нет, в конце концов, это уже черт знает что! Третий раз подряд огребать безо всякой вины с моей стороны – это перебор.

– Действительно, – спокойно произнесла моя собеседница, только вот ее взгляд не оставлял никаких сомнений в том, что дай ей волю, она бы радостно приняла непосредственное участие в моей публичной экзекуции, – Откуда Вам было это знать? Я бы Вам посоветовала в следующий раз, когда Вы не будете что-нибудь знать, прежде чем что-то делать, подумайте. Хотя бы для того, чтобы больше не попадать в такие идиотские ситуации.

Отчеканив это, «герцогиня» снова смерила меня уничижительным взглядом, заставив ощутить себя мокрицей и провинившимся лакеем Фролкой в одном флаконе, и скрылась за ближайшей дверью.

«Зашибись, – мрачно думала я, продолжая свой путь. – Осталось только назвать Главного бухгалтера этой компании „дебилом“, случайно уронить шкаф на начальника отдела кадров и напоследок подпалить всю контору к едрене фене. И можно считать, что день удался».

Утешало меня только одно – компания большая и есть шанс, что Арина и «Герцогиня» работают в тех подразделениях, с которыми мне не придется иметь дело.

У кого-то есть ангел-хранитель, который незримо охраняет своего подопечного и отводит от него неприятности. Сегодня я задумалась над тем, что Бог его знает, где шляется мой ангел и положен ли он мне вообще, в связи с незначительными заслугами перед небесной канцелярией, но вот демон-вредитель ко мне прикомандирован, тут уж нет никаких сомнений. И сегодня он явно был в ударе. Ничем другим объяснить мое фатальное невезение я не могу. Даже пресловутое «еврейское счастье» не бьет так массированно, а главное, при этом так прицельно.

Нет, начальница отдела кадров не пострадала, и вообще осталась довольна мной и моей анкетой. Единственное, что меня смутило – это название должности, которую мне предстояло занять. «Ведущий специалист Управления андеррайтинга и методологии». Что означают два последних слова, я не знала даже приблизительно, и у меня закралось подозрение, что старый папашин друг принял меня за кого-то другого, или не совсем понял, что у меня нет никакого опыта работы в страховании.

Через пару часов, по окончании всех формальностей у кадровиков (анкета на восемь листов, заявление, подписи ознакомления с какими-то приказами о технике безопасности и трудовой дисциплине) меня таки выпустили на волю. Причем на выходе я точно помнила только три вещи: я – ведущий специалист по какой-то труднопроизносимой фигне; пальцы в розетку засовывать не рекомендуется и рабочий день у нас – с девяти до шести. С этим не сильно обширным, но очень хорошо усвоенным набором знаний я и вернулась к Дмитрию Витальевичу, намереваясь все-таки выяснить, действительно ли он понимает, что в страховании я – полный нуль, и, если да, то все-таки хотелось бы узнать хоть примерное значение пугающего слова «андеррайтинг».

Ильину было не до меня. Помимо меня он разговаривал по двум телефонам, а также орал что-то периодически мелькающей в дверях секретарше.

Выглядело это примерно так: – (в первый телефон) Да, Владимир Иванович, слушаю Вас внимательно! Все, как и договаривались! Конечно! Непременно!… (секретарше) Аня, срочно найди мне Алексеева!… (снова в первый телефон) Нет, что Вы, Владимир Иванович! Ни в коем случае! Да!… (мне) Твой отец звонил, интересовался, как ты… (во вторую трубку) Да, Игорь! Где ты ходишь? … (снова в первую) А как же, Владимир Иванович! Все помню!… (во вторую) Игорь, где документы по последней претензии РСА? Кому отдал?… (секретарше) Аня! Тебе Алексеев документы отдавал? Какие, какие? По РСА! А почему они еще не у меня на столе?… (мне) Подожди минуту, я Коле обещал, что найду тебе жилье на первое время… (в первую трубку) Да, Владимир Иванович! Конечно, слушаю!

После десяти минут такого сумбура, я уже чувствовала себя одновременно Игорем Алексеевым, Владимиром Ивановичем, секретаршей Аней и документами из таинственного РСА в одном лице и полностью потеряла нить разговора. Поэтому, когда он встал и направился к выходу, я все еще продолжала тупо сидеть на месте.

– Ну, что же ты? Пойдем быстренько, я тебя представлю твоему руководителю, пока есть время. Да, и вот тебе адрес, езжай, я обо всем договорился, тебя ждут. У одного нашего сотрудника, кажется, из Юридического управления, мама сдает комнату, я уже говорил с ним, его мама дома, так что поезжай прямо на место, посмотришь, устроишься, а завтра на работу! – скороговоркой тарабанил Дмитрий Витальевич, несясь по коридорам с такой скоростью, что я не успевала запоминать дорогу.

– К девяти ноль ноль? – блеснула я знаниями, приобретенными в отделе кадров.

– Да. Временный пропуск получила? – Да. Кстати, а можно спросить, Дмитрий Витальевич? А что значит слово «андеррайтинг»? – Все, пришли, тебе тут все объяснят. Он пулей ворвался в какой-то кабинет, внутри оказавшейся просторной комнатой, где разместилось человек десять-двенадцать сотрудников. В глубине, в одном из углов я заметила отгороженное помещение, из-за больших стеклянных окон, напоминавшее аквариум. Туда-то мы и направились. А дальше…

Я даже не знаю, как мне об этом написать. Как выражались классики, слова не в силах передать степень моего изумления. Нет, не так. Слова бессильны, чтобы описать эмоции, охватившие меня при виде…

Короче, хрен с ними с классиками. Я по-простому, только факты

В аквариуме находились двое. Одна сидела за большим столом, сосредоточенно вычитывая какие-то документы, вторая стояла рядом и о чем-то рассказывала, крайне эмоционально размахивая руками.

«Сюрприз!» – пискнул мой личный демон-вредитель. О да, это был совершеннейший сюрприз. Ибо сидящая за столом была никем иной, как «Герцогиней Йоркской», а размахивающая руками – моя новая знакомая по лестничному пролету Арина

– Настя, эта та девушка, твоя новая сотрудница, Даша Танеева, дочь моего старинного друга. Даша, это Начальник Управления Андеррайтинга и методологии Анастасия Александровна Лаврентьева. А это, кстати, ее зам, и твоя непосредственная начальница Арина Михайловна Самойлова. Так что вы тут, девочки, разбирайтесь, знакомьтесь, а я побежал, у меня совещание у Шилова. Все, Насть, в пять жду тебя с отчетом по новому продукту.

И единственный человек, который только что не получил сюрприз, исчез так же быстро, как и вбежал.

А я стояла, и печально думала, что если успею схватить со стола массивный дырокол, то, возможно, у меня появится шанс покинуть эту компанию живой. По крайней мере, без боя я сдаваться не собиралась.

Справедливости ради, надо сказать, что «членовредительские» мысли посещали не только меня.

– Девушка, вы что, решили меня добить? – поинтересовалась Арина, когда ее челюсть, вывалившаяся при моем явлении, заняла свое привычное место.